Удивительно, но факт: луговые птицы Северной Америки извлекают выгоду из... коровьего бешенства, гуляющего по Европе.
Крапивник, мечтающий о заморском коровьем бешенстве. (Фото kenschneiderusa.)
Экологи обнаружили любопытную разновидность «эффекта бабочки», когда сопоставили вспышки коровьего бешенства в Европе и скачки численности луговых воробьинообразных птиц в Северной Америке.
Джозеф Носера из Университета Трента (Канада) описывает трёхлетний цикл, который начинается массовым падежом крупного рогатого скота в Европе и заканчивается увеличением численности луговых птиц вроде жаворонков, крапивников, овсянок и др. на североамериканском континенте. Цикл повторяется с 60-х годов прошлого века и по сей день.
Взаимосвязь между еврокоровами и звёздно-полосатыми (а также кленовыми, конечно) воробьиными такова. Коровье бешенство в Старом Свете означает повышение экспорта мяса из США и Канады. Коровонаселение Северной Америки значительно сокращается. Фермерским хозяйствам на зиму нужно запасать меньше сена. Крестьяне меньше выкашивают травы. А в этой самой траве гнездятся «луговые птицы Северной Америки». Поскольку травы стоят нетронутыми, больше жаворонков и овсянок могут вырастить потомство...
А вот противоположная ситуация: если коровы в Европе чувствуют себя хорошо, то и североамериканская говядина за океан не едет. Фермер кормит тучные стада здоровых бурёнок и летом от души занимается сенозаготовками. У птиц остаётся меньше места под гнездование, а значит — сокращается численность потомства.
В подробностях эта экологическая схема описана в статье, которая в скором времени выйдет в журнале PNAS.
И хотя этот птицекоровий вариант «Дома, который построил Джек» кажется уж слишком гладким и не учитывает влияние на сенокос климатических факторов (температура, осадки и т. д.), он всё же заставляет по-новому взглянуть на глобальные экологические связи в окружающем мире. А ещё учит воспитывать в себе «глобалиста» — хотя бы в эколого-биологическом смысле.
