Помесь лабрадора и пуделя стала необыкновенно популярной из-за своего названия.
30 лет назад Уолли Конрону предложили вывести новую породу собак, которые впоследствии выполняли бы роль поводырей. Оглядываясь назад, он переживает, что создал монстра.
«Я разводил лабрадудля для слепой женщины, у мужа которой была аллергия на собачью шерсть. Почему люди разводят их сегодня, я понятия не имею», – говорит он.
В 80-х годах прошлого века Уолли работал в Королевской ассоциации собак-поводырей Австралии, теперь известной как «собаки-поводыри Виктории». Чаще всего в качестве поводырей использовались лабрадоры, но однажды Конрон получил письмо от слепой женщины на Гавайях, у мужа которой была аллергия на длинношерстных собак.
Изначально Уолли считал задачу довольно простой – «стандартный пудель справится с этим делом». Но после испытания 33 различных пуделей Уолли пришел к выводу, что у этой собаки нет подходящего темперамента, чтобы быть успешной собакой-поводырем.
Через три года Уолли пришла в голову идея скрестить две породы, чтобы получить собаку с работоспособностью лабрадора и шерстью пуделя.
«У нашего босса был один стандартный пудель, который, насколько я знал, не имел никаких наследственных проблем, поэтому я использовал его», – рассказывает Уолли.
В 1989 году Конрон привел Бренди – суку лабрадора, чтобы скрестить ее с пуделем Харли. Девять неделя спустя на свет появился первый в мире известный помет щенков лабрадудля.
Уолли был немного обеспокоен, не зная, подойдет ли какой-либо из трех щенков для роли собаки-поводыря. Образцы шерсти щенков были отправлены для тестирования на Гавайи, и одна из собак не вызвала аллергии у мужа слепой женщины. Этого щенка назвали Султаном.
По темпераменту Султан считался лучшим из трех щенков, поэтому его обучили и отправили на Гавайи, чтобы начать работу в качестве первой в мире собаки-поводыря лабрадудля.
Уолли задумался, куда деть двух других щенков, которые могли бы стать собаками-поводырями, но никто не хотел их забирать. Тогда мужчина отправился в отдел по связям «общества Виктории».
«Я сказал: «Можете ли вы обратиться в СМИ и рассказать им, что мы вывели особую породу? Она называется лабрадудль, и она не аллергенная», – объяснил Конрон.
Именно тогда и появилось это странное название.
«Это был трюк. Никто не хотел просто собаку, которая появилась в результате скрещивания двух пород. Но все хотели лабрадудля. Та же собака, но другое имя», – рассказывает Уолли.
Очень быстро стало очевидно, что спрос на лабрадудлей вышел далеко за рамки сообщества людей с нарушениями зрения. «Викторию» наводнили запросы со всего мира.
«Машины останавливались, и люди выходили, чтобы спросить: «Извините, что это за собака?». Я отвечал: «Это лабрадудль», – делится Уолли.
Именно из-за ажиотажа в СМИ чувства Конрона к лабрадудлям начали меняться. Еще одной причиной было то, что новый вид собаки получился не слишком удачным с генетической точки зрения.
«Я открыл ящик Пандоры и выпустил Франкенштейна. Когда я вижу всех этих лабрадудлей, то ничего не могу поделать и перебираю в уме все возможные проблемы. Я думаю, есть ли у них дисплазия тазобедренного сустава или проблемы с локтями.
Большинство из этих собак просто сумасшедшие или имеют наследственные проблемы. Я вижу несколько чертовски хороших лабрадудлей, но их мало, и они далеко друг от друга», – признается Уолли.
Несмотря на то, что Конрон все еще сожалеет о создании лабрадудля, его научный эксперимент в конце 80-х привел к появлению многочисленных успешных собак-поводырей этой породы. А популярность Султана была такой, что после его выхода на пенсию тысячи людей по всему миру хотели заполучить его.
