Ночью темноперые серые акулы охотятся группами в южном проливе атолла Факарава в архипелаге Туамоту. Команда Лорана Баллеста, нырявшая без клеток или оружия, насчитала 700 акул. Фото: Лоран Баллеста
Редкая возможность — увидеть, какие страсти бушуют в южном проливе атолла Факарава во Французской Полинезии, куда приплывают на нерест груперы и где их поджидают голодные акулы.
Основная добыча акул (по крайней мере, во время летнего солнцестояния) — 17 тысяч «камуфляжных» груперов, которые собираются в проливе для размножения. Прилив уносит оплодотворенную икру в море. Фото: Лоран Баллеста
На южном краю атолла Факарава, 60-километрового прямоугольного скопления кораллов во Французской Полинезии, узкий пролив прорезает барьерный риф. Каждый год в июне тысячи рыб из семейства каменных окуней, груперов, собираются здесь, чтобы произвести потомство. (Тут, в биосферном заповеднике, рыбы находятся под охраной.)
Клочки мяса групера выпадают из челюстей двух акул, когда те разрывают рыбу. После совместной охоты, цель которой — вытащить групера из его укрытия в рифе, акулы окружают жертву, а затем соревнуются за добычу. Фото: Лоран Баллеста
Сильные приливные течения проносятся каждые шесть часов, заполняя и опорожняя лагуну. Толстые, длиной в полметра, груперы в проливе не одни, о покое им мечтать не приходится: сотни темноперых серых акул собираются здесь, чтобы на них охотиться. Самки груперов задерживаются на нерестилище всего на несколько дней. Самцы, которые большую часть года ведут одиночный образ жизни, по какой-то причине проводят в этом опасном месте по несколько недель, пока наконец все рыбы разом не приступают к процессу размножения, выпуская в воду облака икры и спермы. Действо происходит в полнолуние.
В решающий момент самка внезапно отрывается от морского дна, выпуская облако икринок. Самец, преследующий ее, оплодотворит их первым, другие спешат присоединиться. Для этой пары все закончилось за секунду; для всех остальных груперов в Факараве — менее чем за час. Фото: Лоран Баллеста
Темноперые серые акулы пожирают рыбу-носорога. Груперы обычно слишком велики, чтобы глотать их целиком, но акулы в Факараве убивают этих представителей каменных окуней сотнями. Тем не менее пролив остается хорошим местом для размножения груперов: приливное течение разнесет их потомство по всему океану. Фото: Лоран Баллеста
Мы с командой провели последние четыре года в попытках запечатлеть это удивительное зрелище. 21 неделю, днем и ночью, в общей сложности около трех тысяч часов мы ныряли в пролив на глубину 35 метров. В 2014-м, когда все только начиналось, морские биологи Йоанн Мурье и Антонан Гильбер сделали первые точные подсчеты: в проливе оказалось около 17 тысяч груперов и 700 темноперых серых акул. В том же году я совершил непрерывное 24-часовое погружение, целью которого было понаблюдать за рыбами так, как наблюдают за животными на суше: в течение длительного времени без перерыва.
Течение из Тихого океана стремится по 100-метровому проливу (слева с краю) в лагуну, окруженную коралловым рифом. Атолл Факарава образовался вокруг вулканического острова, который позднее затонул. Благодаря приносимым штормами осколкам кораллов часть рифа поднялась над уровнем моря. Фото: Лоран Баллеста
В ту первую ночь я видел, как ракообразные и моллюски появлялись из недр рифа, как груперы меняли цвет кожи на более темный и уходили поспать в расщелины. И тогда оживали акулы. Днем они никуда не спешат — бодрствующие груперы слишком быстры для них; но сейчас, с наступлением темноты, акулы сотнями роились над морским дном. Я понял, что недооценил их скорость. От их оживления мне стало не по себе: во время 24-часового погружения я дышал особой газовой смесью и не мог быстро подняться в безопасное место. Хотел я этого или нет, но я должен был оставаться в ту ночь на глубине с акулами.
За прошедшие с той поры годы я преодолел свой страх. Он уступил место восторгу — от наблюдения за гигантской стаей акул без всякой страховки, без клеток, или кольчужных костюмов, или хотя бы остроконечной палки. Да, это одно из открытий, которые мы сделали в Факараве: акулы охотятся группами, почти как волки, но не так слаженно.
Акула сама по себе слишком неуклюжа, чтобы поймать даже сонного групера. У группы акул больше шансов вытащить рыбу из укрытия, окружить ее и разорвать на куски. Вживую атака похожа на вспышку неистовства. Только позже, благодаря Янику Жантийю и его специальной камере, которая делает тысячу фотографий в секунду, у нас появилась возможность увидеть акул в замедленной съемке и оценить их эффективность и точность.
Днем акулы мирно плавают против проливного течения. Оживляются они ночью, когда груперы отдыхают на морском дне и их легче поймать. Фото: Лоран Баллеста
Для акул мы, люди, — препятствие, а не добыча. Когда мы ныряем ночью, они постоянно приближаются к нам; их привлекают малейшее движение или луч света. Иногда они толкают нас так сильно, что остаются синяки. Мы можем успокоить возбужденную акулу, схватив ее за хвост и перевернув на спину, — тогда она впадает в подобие транса.
Темноперые серые акулы пожирают сотни, а может, и тысячи груперов в те несколько недель, когда эти каменные окуни собираются в Факараве. И куда большее количество ранят. Утром после ночного погружения я сфотографировал выживших. Их раны были тяжелыми: плавники разорваны, жаберные крышки оторваны. Но даже в таком жалком состоянии груперы казались непоколебимыми. Самцы бросали вызов друг другу снова и снова, исступленно борясь за доминирование.
В прошлом году, во время нашей последней экспедиции, мы наконец-то как следует засняли то, ради чего все это происходит. В день нереста меняется вся экосистема: вода наполняется десятками тысяч маленьких, похожих на сардин рыбок цезиев. Самки груперов в камуфляжной окраске и с раздутыми от икры животами отдыхают на морском дне. Бледно-серые самцы наблюдают сверху. Время от времени самец опускается вниз, чтобы покрасоваться перед самкой. А еще он кусает ее за живот, чтобы вызвать метание икры.
Два самца сталкиваются лбами.
И вдруг начинается ад. Повсюду вокруг нас взлетают вверх стайки, с десяток самцов каждая: вся стайка преследует одну самку. Акулы присоединяются к погоне, но безуспешно — груперы слишком быстры. Каждый отдельный половой акт длится менее секунды, едва ли можно что-то увидеть. Наше внимание отвлекают маленькие цезии, спешащие проглотить облака икры и спермы груперов, как только такие облака появятся.
Два других кусают друг друга за головы.
Этот безумный спектакль длится меньше часа, и мы в недоумении: к чему это все? Зачем самец групера целых четыре недели сражается с другими самцами, каждую ночь рискуя быть съеденным акулами, если он не получает самку в свое распоряжение и не знает, что именно его сперма оплодотворит ее икру? Кажется, что это абсолютно бесполезная трата энергии.
Оставшийся в живых после нападения акулы групер лишился части верхней челюсти.
Одержавший верх самец остается рядом с самкой, чей распухший живот дает понять: скоро она выпустит икру.
И снова Жантий оказывается в нужное время в нужном месте. Его камера фиксирует происходящий между самцом и самкой акт — длиной в секунду. В замедленной съемке все проясняется: самец, который получил условное право быть ближе всего к самке, начинает участвовать в процессе размножения одновременно с ней. Он прижимается к ней так долго, как только может. Другие самцы уже липнут к паре; совсем уж особых прав нет ни у кого. После четырех недель жестоких битв доминантный самец получил свой приз — возможность быть первым в очереди и иметь высокие шансы передать свои гены.
В этом году во время 24-часового погружения — до метания груперами икры — я успел увидеть, как тусклое синее свечение постепенно проникает с небес в темные глубины. И даже услышал пение китов, находящихся, вероятно, за много километров от меня — будто звон церковных колоколов донесся издалека. Не уверен, что можно ощутить мурашки на коже под толстым гидрокостюмом, но мне показалось, что они по мне пробежали. Не знаю, кому пели свою песнь киты. Зато точно знаю другое: уже в июне мы вернемся в Факараву.
