Как викторианская папоротниковая лихорадка привела к приключениям, романтике и преступлениям
Иллюстрация «папоротников из коллекции леди» («Британская папоротниковая газета»)
Охотники пойдут на всё, чтобы выследить свою добычу. Они будут пересекать гряды и подниматься на горные вершины, рисковать собственным здоровьем и жизнью, искать способы перехитрить противников... даже если добычей, о которой идёт речь, является самый обычный папоротник.
В XIX веке викторианцев по обе стороны Атлантического океана охватила тяжёлая «папоротниковая лихорадка»: одержимость всем, что связано с этим древним неприметным растением. Всё началось в 1829 году, когда британский хирург и путешественник Натаниэль Бэгшоу Уорд изобрёл «цветочный ящик Уорда» (англ. Wardian case), или флорариум – стеклянный контейнер, который использовался в туманной Англии для перевозки и хранения экзотических растений. Его творение позволило ботанику Джорджу Лоддиджу построить в восточной части Лондона крупнейшую в мире оранжерею, где, помимо всего прочего, выращивали различные виды папоротников, которые в то время ассоциировались с феями, магией и более первобытными аспектами природы.
Лоддидж знал, что ему нужно поднять шумиху вокруг папоротников, чтобы привлечь посетителей в свою оранжерею. Он распространил слухи о том, что сбор папоротника не только говорит о высоком интеллекте тех, кто этим занимается, но и, вдобавок ко всему, повышает мужественность и улучшает психическое здоровье. В скором времени его сосед, известный ботаник Эдвард Ньюман, опубликовал книгу «Историю британских папоротников», которая служила подтверждением слов Лоддиджа.
Ботанический зал Британского музея (1858 год)
Мы никогда не узнаем, был ли Ньюман истинным любителем папоротников или же он попался на крючок краснобайства Лоддиджа. В любом случае, его книга сделала своё дело. Люди начали покупать и выращивать самые редчайшие виды папоротника, которые они только могли найти. Они разводили их в оранжерее Лоддиджа, которую приходилось постоянно расширять. Сбор папоротника превратился в одно из немногих увлечений, которые способствовали стиранию классовых границ: шахтёры и фермеры были такими же заядлыми коллекционерами, как и аристократы вместе с учёными. На самом деле аристократия активно призывала бедных и психически нездоровых людей заняться этим облагораживающим хобби, тем самым возвышая себя в глазах окружающих.
Книга Ньюмана стала бестселлером, как и «Папоротники Великобритании и Ирландии» Томаса Мура. Это были далеко не единственные научные труды, посвящённые данной теме. Всего за время папоротниковой лихорадки было опубликовано около 400 книг. Генри Райли Брэдбери стал пионером в области «контактной теневой печати» (англ. nature printing; процесс, при котором для получения изображения используется настоящее растение). Его изобретение позволило авторам сопровождать свои описания точными иллюстрациями образцов папоротников.
В скором времени повальное увлечение викторианцев папоротниками превратилось в одержимость. Люди начали печатать папоротниковые мотивы на всём подряд: платьях, чайных сервизах, визитках, веерах, подарках на крестины и даже надгробных плитах. Замысловатые папоротники украшали стеклянные, керамические, текстильные и деревянные изделия. Железные ворота, люстры и колосниковые решётки были декорированы витиеватыми листьями этих растений. Живые папоротники висели над обеденными столами и даже внутри театральных зданий. Папоротниковые флорариумы можно было найти почти в каждом доме. Папоротниками также были заполнены все оранжереи. В 1869 году они появились в лондонском Театре принца Уэльского, вынудив музыкантов выступать посреди растений, декоративных камней и струй воды.
Иллюстрация, изображающая процесс сбора папоротника (1871 год)
Средства массовой информаций той эпохи так описали новый дизайн оркестровой ямы: «Пространство, ранее формально принадлежавшее оркестру, теперь превратилось в грот и папоротниковую оранжерею с фонтанами и струями воды, призванными охладить атмосферу между актами, а также оригинальным зеркалом, в котором отражались крошечные хрустальные родники. Они переливались на свету среди множества лиственных лабиринтов, созданных при помощи сочетания различных видов папоротников».Тем не менее, папоротниковая лихорадка охватила далеко не всех викторианцев. Некоторые люди считали данное увлечение полным безумием. К ним относился и Чарльз Кингсли, который придумал специальный термин для описания папоротниковой лихорадки – «птеридомания». Однако большинство лондонцев из всех социальных классов активно присоединялись к обществам «охотников за папоротниками» и оформляли подписку на периодические издания, которые они читали, попивая чай из чашек, украшенных папоротниковыми листьями. Они часто посещали такие большие оранжереи, как «Биктон-Парк» в Девоне, в попытках разгадать первозданную тайну папоротника.
Одержимость викторианцев папоротниками была настолько сильной, что исследователь Питер Бойд сравнил её с настоящим культом.
Иллюстрация «цветочного ящика Уорда» (книга «Анализ британских папоротников и родственных им групп растений»; 1851 год)
Поскольку папоротники было не так легко вырастить, даже имея флорариумы, цены на них взлетели до небес. В сельской местности Англии росло всего 40 видов папоротников, однако коллекционеры нуждались в гораздо большем количестве этих растений. Стоимость небританских образцов могла достигать 1000 фунтов стерлингов в викторианском эквиваленте. Профессиональные охотники за папоротниками отправлялись на поиски редких видов в Вест-Индию, Панаму и Гондурас. Если вы не имели возможности профинансировать научную экспедицию в Южную Америку или Азию, то вы всегда могли обратиться за помощью к преступникам, которые занимались воровством папоротников.
Однако ничто не могло сравниться с впечатлениями, которые вы получали, охотясь на дикие папоротники самостоятельно. По словам Бойда, они росли в основном в «диких, влажных районах западной и северной части Британии», которые на тот момент становились более доступными благодаря строительству дорог и появлению железнодорожного транспорта. Поскольку изучением и каталогизацией папоротников ранее никто не занимался, ботаники-любители и учёные, вооружившись справочной литературой, хватались за любую возможность найти новый любопытный вид.
Изображение охотников за папоротниками (XIX век)
В самый разгар папоротниковой лихорадки даже самые взыскательные викторианские леди забросили свои чаепития и занялись охотой за папоротниками. Вскоре они стали организовывать однодневные походы в лес с корзинами для пикника и призами для тех, кто найдёт самый редкий экземпляр. В конце концов, в то время ботаника была одним из немногих доступных для женщин способов развлечься и получить незабываемые впечатления от приключений. Викторианские женщины могли принимать участие в папоротниковой охоте без сопровождения компаньонок, поскольку это считалось совершенно нормальным (с точки зрения морали) и полезным видом деятельности.
Писатель и историк Чарльз Кингсли, хоть и называл повальное увлечение папоротниками безумием, однако считал, что на молодых женщин оно влияет намного лучше, нежели «чтение романов и распространение сплетен». Даже Чарльз Диккенс обратился к папоротникам, чтобы вылечить свою дочь от апатии.
Поскольку папоротниковая охота была популярна среди обоих полов, то совместные поездки в лес нередко приводили к возникновению романтических отношений между ботаниками-любителями. Некоторые из этих романов заканчивались браками. Когда калифорнийские ботаники Джон Джилл Леммон и Сара Пламмер поженились, они решили провести свой медовый месяц в горах Санта-Каталина в поисках редких видов папоротника.
Папоротниковая оранжерея, в которой выращивали папоротники со всего мира (Великобритания; XIX век)
Пара боролась с гремучими змеями, пропастями, камнепадами, полями кактусов, дикой жарой и лютым холодом. Они пересекали пустыни и ночевали в лагерях, которые были оставлены конокрадами. У них раньше времени закончились все припасы, поскольку двухнедельная поездка затянулась на целый месяц. Несмотря на всё это, Джону и Саре удалось найти долину, которая, по их словам, была раем для ботаников.
После такого необычного медового месяца Пламмер начала выступать перед публикой с лекцией «Папоротники тихоокеанского склона», посвящённой их приключениям и открытиям. В честь Сары впоследствии была названа гора в Аризоне (Леммон), поскольку она стала первой белокожей женщиной, которой удалось достичь её вершины.
Леммоны были не единственными американцами, которые поддались птеридомании. Историку Саре Виттингем удалось доказать, что папоротниковая лихорадка охватила и США, приведя к созданию Американского общества папоротников (англ. American fern society), которое считается одним из крупнейших в мире.
Викторианская реклама, украшенная папоротниками
Папоротниковая лихорадка пошла на спад после смерти королевы Виктории. Люди продолжали охотиться за папоротниками вплоть до начала Первой мировой войны. К концу 1920-х годов интерес к этим растениям охладел.
В результате птеридомании был едва не уничтожен такой редкий вид папоротника, как Trichomanes speciosum. Однако стоит отметить, что она также помогла создать новые виды растения. В конечном итоге папоротники были вытеснены орхидеями. Однако этим прекрасным цветам никогда не удалось достичь того влияния, которым некогда обладал скромный с виду папоротник.
