Каслинские скульптурные композиции из чугуна

Удивительные произведения рук мастеров Каслинского завода архитектурно-художественного литья уже многие годы являются подлинными образцами настоящего искусства. Воплощенные в металле образы отличаются изяществом и четкостью линий, художественным вкусом и прекрасным качеством отливки. Нынешние преемники вековых традиций достойно продолжают путь, основы которого были заложены еще в XVIII веке 

Как-то, гуляя по старому Арбату, забрела в один из тихих переулков близ Театра имени Вахтангова. Внимание привлекла вывеска одного небольшого магазина. Не без любопытства я поднялась по ступенькам и… попала в музей. То был музей черной скульптуры. Изящные и вместе с тем торжественные фигуры и фигурки, орнаменты из строгого, завораживающе глубокого цвета – Каслинское чугунное литье. Охотничьи собаки, звери, птицы, сказочные персонажи, узорчатые решетки, камины – все это произведено на чугуноплавильном и железоделательном заводе, ставшем более ста лет назад символом художественного чугунного промысла. 

Это название – Касли – помнилось с детства. У близких друзей моих родителей было трое детей, примерно нашего с братом возраста. Конечно, мы часто бывали в гостях друг у друга. Особенно нам нравилось гостевать у друзей родителей. Там, в старинной квартире, ютилось немало диковинок, манили подшивки журнала «Нива», толстые тома с золочеными переплетами, в которых рассказывалось о жизни животных, географии материков. Мы забирались на кожаный диван и подолгу листали книги. Дивану этому было немало лет. Такие иногда можно увидеть по телевизору, когда показывают фильмы или сериалы про прошлую жизнь. Спинка их завершалась полочкой, на которую ставили вазочки, небольшие скульптуры. На этом диване место на полочке занимал величественный пойнтер. Он был устремлен вперед. Он чуял птицу и только ждал команды хозяина, чтобы поднять пернатую на крыло. Тогда, понятно, больше интересовали картинки в книгах, чем застывшая страсть легавой. А вот все замечавшую бабушку волновало, не расшалимся ли мы, не начнем ли прыгать на диване и не опрокинем ли любимца ее покойного батюшки. Строгим голосом она повторяла нам, что это не просто собака, а чугунное литье из Касли, что чугун очень хрупок. Если понятие о чугуне у нас уже имелось, то слово «литье» было чем-то неведомым. На всякий случай после очередной нотации мы спрыгивали с дивана и шли гулять. Кстати, недавно я спросила у моего детского приятеля, жив ли еще тот пойнтер. Жив, жив, ответил он, только, увы, хвост откололся. Все-таки хрупок чугун. 

Много позже узнала, что Касли находится на Южном Урале. Именно в этом поселке в 1747 году возникло русское художественное производство – каслинское чугунное литье. Тульский купец Я. Коробков основал железоделательный и чугуноплавильный завод, а в 1752 году его перекупил горнозаводчик Н. Демидов. Затем хозяином стал купец Л. Расторгуев. 

А вот что сообщалось о Каслинском заводе в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (1891 г.): «…чугуноплавильный и железоделательный Екатеринбургского уезда Пермской губернии (теперь Челябинская область – Т.С.), в 110 верстах от уездного города, при Каслинском озере… Около 10 тысяч жителей… ныне собственность наследников Расторгуева. До 1770 г. на заводе выплавлялась и медь, потом истощившаяся. В 1892 г. на Каслинском заводе занято было 3150 рабочих. Из 728 978 пудов руд, шлаков, крох и прочего выплавлено было чугуна: из домен 428 069 пудов, из вагранок (в изделиях) – 180 573 пуд., приготовлено железа – непродажных сортов 190 937 пуд., продажных сортов 1952 пуд., изделий 2228 пуд.».

Как видите, о художественной стороне завода – ни слова. Но ведь мы, когда речь заходит о Каслях, в первую очередь вспоминаем скульптурные композиции из чугуна, так называемые кабинетные вещи. А начиналось искусство отливки с плит для пола, и случилось это в самом начале XVIII века. Много поступало заказов и на изготовление чугунных решеток, надгробий. Возможно, мне довелось в свое время видеть и прикасаться к одному из таких изделий. В годы студенчества кто-то из однокурсников однажды сказал, что в Малых Вяземах реставрируется церковь, в которую водили маленького Пушкина. «Заменят всё – и мы лишимся возможности почувствовать присутствие поэта», – горячился однокурсник. Решение было принято немедленно: садимся в электричку и едем в Малые Вяземы. Церковь архитектурным обликом не поразила. А вот вход запомнился навсегда. Перед дверью как раз меняли настил – чугунные плиты уже сняли с «насиженных» мест, и они лежали чуть в стороне. Мы погладили холодное узорочье, помнящее, мы надеялись, тепло маленьких ног будущего гения. Один из рабочих, посмотрев в нашу сторону, равнодушно сказал, что плиты эти в свое время привезли с Урала. Может быть, их изготовили именно в Каслях? 

Завод в первой половине XVIII уже был хорошо знаком не только в России, но и в Европе. Случилось это благодаря возведению новой столицы на Неве. Для парков и многочисленных мостов требовались чугунные ограды, фонари, для усадеб – садовая мебель, для богатых домов – камины, канделябры, различная утварь, так называемая опойчатая посуда. Она пользовалась спросом не только в столицах. Вспоминается гостеприимный дом на тихой улице Тамбова. Несколько лет назад местный охотник пригласил на вальдшнепиные высыпки. Был он уже в возрасте, проживал вместе с женой в доме, построенном еще его дедом. Так как дети этой дружной четы давно выросли и покинули родительский дом, они с удовольствием принимали гостей. Хозяйка вечером рассказывала мне о своем житье-бытье, вспоминала прошлое. Этот дом, в который она пришла, хранил охотничьи традиции. Свекр держал гончих и легавых и, конечно, немало времени проводил на охоте, почти всегда возвращался с добычей. Свекровь учила ее готовить дичь. Зайчатина должна была томиться в специальном чугунке, для птицы предназначалась своя чугунная посуда. Мать мужа, которую, в свою очередь, обучала ее свекровь, неукоснительно соблюдала эти правила и требовала того же от невестки. «Чугун – он ведь такой, память у него есть на запахи, – объясняла мне жена охотника. – И чем старее сковорода, тем лучше она готовит, а кроме того, дед мужа покупал не абы какую утварь, а каслинскую, она ценилась большего всего. Я до сих пор пользуюсь ею». Увы, охота не была удачной, поэтому уловить запахи вальдшнепиного жаркого, издаваемые чугуном, не удалось. 

Но вернемся на Урал середины XIX века. Особенностью каслинского чугуна было большое содержание кремния, позволяющего делать отливки особой тонкости. Это обстоятельство не могло не привести к созданию художественного литья. Требовалось лишь высокое мастерство литья и чеканки. И здесь нельзя не вспомнить с благодарностью скульптора М.Д. Канаева. Он приехал в Касли в 1876 году, принял предложение стать заводским скульптором. Начал с того, что организовал на заводе школу, в которой обучал лепке и формовке. Из Златоуста пригласил мастеров чеканки. В этом начинании Канаева поддержал молодой скульптор Н.Р. Бах, приехавший вскоре после открытия школы. С этого периода начинается расцвет каслинского художественного литья. И по сей день восхищают работы, выполненные в тот и более поздний период. Бах любил природу, ее обитателей. Звери и птицы, «слепленные» им из чугуна, – это творения настоящего художника-анималиста. 

Заслугой этих энтузиастов нужно признать привлечение признанных скульпторов того времени – П. Клодта, Е. Лансере, А. Обера, Н. Либериха. Известные всему миру кони на Аничковом мосту в Петербурге, изваянные в бронзе Клодтом, получили свое чугунное воплощение. Специалисты говорят, что мастер несколько видоизменил свое первоначальное творение, сделав более выразительной борьбу человека и гордого животного. Не знаю, что более совершенно. По моим впечатлениям, прекрасны все варианты. «Чугунный» Клодт и сегодня приходит в наши квартиры. Было традицией на юбилеи дарить каслинское литье. Так у нас дома появился фрагмент Аничкова моста. Любуюсь им до сих пор. Но особый восторг у меня как любителя охоты с легавой вызывают изображения охотничьих собак. Пойнтер, пойнтер и сеттер в стойке по куропатке, сеттер на потяжке, лежащий сеттер… Низкий поклон Н. Либериху за эти работы. Тот пойнтер из давно ушедшего детства сделан по его отливке. А в одном из охотничьих обществ довелось увидеть скульптуру этого островника совершенно сказочных размеров – с детскую лошадку-качалку. Но особенно восхищает лежащий сеттер. Благородное животное положило голову на лапы и мудро и печально смотрит куда-то вдаль. Вспоминает минувшую охоту? Мечтает о предстоящем сезоне? Выразительно в этой скульптуре все: голова, умные глаза, уставшие лапы, густая псовина – каждая шерстинка будто прорисована. Перевожу взгляд с застывшего сеттера на своих, живых, лежащих рядом, у ног, в такой же позе – и, честное слово, не знаю, кто из них лучше, ближе к сердцу, более настоящий.

Этот же скульптор-анималист очень реалистично воплотил в чугуне свои представления об охотничьих зверях – медведях, кабанах. Думаю, что не ошибусь, если скажу: лучшим призом для любого охотника-собаковода являются именно эти отливки каслинских мастеровых. 

Талантливым учеником Н. Либериха стал известный скульптор Е. Лансере. В его работах больше энергии, экспрессии. Особенно любимы им были лошади. С помощью чугуна ему удалось передать их движения, страсть, неукротимый нрав.

О художественном литье мастеров с Урала весь мир заговорил в 1900 году. Для Всемирной выставки прикладного искусства, проходившей в Париже, был создан Каслинский чугунный павильон (архитектор Е.Е. Баумгартен). Более двух лет «лепили» уральские мастера этот сказочный дворец. Ажурные стены, барельефы с изображениями невиданных птиц, диковинные орнаменты, драконы, парусники – Византия и Древняя Русь сошлись вместе, явив всем чудо из чугуна. Уникальное сооружение, шедевр искусства художественного литья получил высшую награду выставки – Гран-при.

События начала XX века – Первая мировая война, революция – затормозили художественное начало Каслинского завода. Но впоследствии – правда, уже не в таком объеме и блеске – малая скульптура вновь стала продукцией знаменитых Каслей. Появилась Хозяйка Медной горы и Данила-мастер, военизированный охотник с легавой. Продолжали выпускаться очень симпатичные чугунные утюги и утюжки, утятницы, гусятницы, печные заслонки с орнаментами и прочая хозяйственная утварь. Очередную подножку знаменитому каслинскому художественному литью поставили перестройка и последующие за ней годы развала всего и всех. 

Но красота не может пропасть бесследно, не должна. Появятся новые Лансере, Либерихи, непременно появятся, и уникальное искусство чугунного художественного литья возродится, как птица Феникс, ведь недаром ее образ не раз появляется на каслинских чугунных орнаментах.