КРУПНЕЙШАЯ ПРИРОДНАЯ КАТАСТРОФА В ИСТОРИИ РОССИИ

28 мая 1995 года — день страшной трагедии. Катастрофическое землетрясение силой в 7,5 баллов по шкале Рихтера (в эпицентре — 10 баллов) смахнуло с поверхности земли сахалинский Нефтегорск. Из 3200 жителей погибли 2247 человек, в том числе 308 детей. Из немногим более 400 человек спасенных, свыше 150 умерли в больницах. Накануне в нефтегорской школе прозвенел последний звонок. Из 26 выпускников в живых остались всего девять...
 

 

Жители Нефтегорска, оставшиеся на Сахалине и уехавшие на материк, говорят, что жизнь их теперь делится на две половины — "до и после землетрясения".

Нефтегорское землетрясение на Сахалине считается самым разрушительным за последние 100 лет. В прошлом веке это была вторая большая трагедия Сахалинской области после волны цунами, в ноябре 1952 года, снесшей на курильском острове Парамушир город Северо-Курильск.

Гигантское цунами высотой около двадцати метров возникло в результате землетрясения под дном Тихого океана, волна обрушилась на город и утопила почти всех его жителей, более двух тысяч человек. Всего же жертвами катастрофической волны стали около 14 тыс. человек на островах Парамушир, Шумшу и полуострове Камчатка.

Говорят, время лечит. Сумеет ли оно вылечить искалеченные тела и души нефтегорцев, смягчить горе родителей, вмиг потерявших детей, и детей, оставшихся сиротами? Пусть оно вылечит, сотрет в памяти кошмары глумившейся над людьми смерти. Пусть оставит в назидание людям горькие уроки погибшего Нефтегорска!
 

 

Нефтегорск – милый, уютный российский городок с населением чуть более трех тысяч человек. Городок задумывался как вахтовый поселок нефтяников, но, как это случается практически со всеми городами и поселками Сахалина, временщики пустили на сахалинской земле корни. Нет, нефтегорцы не считали себя временщиками – хорошие зарплаты, хорошее жилье – стоит ли уезжать из пусть по провинциальному скромного, но любимого и ухоженного города, в котором уже выросли дети? В Нефтегорске было аж четыре детских сада и одна десятилетка, в 1995 года готовившая проводить во взрослую жизнь 26 выпускников, для которых 25 мая прозвенел последний школьный звонок, для девятнадцати оказавшийся совсем последний.

1995 год был годом небывалой сейсмической активности на Тихом океане. Зимой 1995 года землетрясение в японском городе Кобе унесло жизни 5 300 человек. Российские сейсмологи ожидали толчки и на Дальнем Востоке, на полуострове Камчатка. Землетрясения в Нефтегорске не ждал никто, отчасти и потому, что север Сахалина традиционно считался зоной меньшей сейсмоактивности, чем южная часть острова или Курилы. Да и обширная сеть сахалинских сейсмостанций, построенная в советские времена, к 1995 году практически развалилась.
 

 

Собственно, стихия длилась недолго – один толчок, и некогда ухоженные дома превратились в бесформенную груду. Хотя, очевидцы рассказывали, что не все дома рухнули сразу, и некоторые горожане даже спросонья сумели сориентироваться и выпрыгнуть из окон, но падающие бетонные плиты накрывали их уже на земле.
 

Для кого-то смерть наступила так неожиданно, что они не успели осознать происшедшее.
Но настоящая человеческая трагедия наступила уже после землетрясения. Те, кто выжил после толчка, оказались заживо погребенными под руинами, в кромешной темноте, неподвижности, один на один с мыслями о страшной судьбе близких, с осознанием неизбежности конца. Чудом же уцелевшие метались по городу, а точнее по тому, что осталось от города, пытаясь найти своих родных под завалами. Хаос продолжался несколько часов, до тех пор, пока не прибыли спасатели.

Кстати, после землетрясения Россия официально отказалась от помощи иностранных спасателей, за что подверглась критике и внутри страны и за рубежом. Тогда этот шаг казался безумием, но в Нефтегорске спасатели служб МЧС России на самом деле спасли всех, кого МОЖНО было спасти. Помощь пришла с небывалой скоростью – уже через 17 часов после землетрясения в городе работали камчатские, сахалинские, хабаровские поисково-спасательные службы, военные, всего же в спасательной операции было задействовано около 1500 человек и 300 единиц техники. Ни для кого не секрет, что именно после трагедии в Нефтегорске на российском политическом олимпе появилась звезда Сергея Шойгу, министра по чрезвычайным ситуациям. И именно после Нефтегорска высокий класс российских спасателей был признан во всем мире, и практически во всех случаях крупнейших катастроф за границей, если потерпевшие страны приглашали иностранных спасателей, они в первую очередь приглашали службы МЧС России.

Тогда, в Нефтегорске перед всеми живыми стояла одна задача – спасти тех, кто под завалами. Спасти любой ценой – детей, дряхлых стариков, мужчин, женщин, изувеченных, искалеченных, но все еще живых. Ради этого спасатели и все те, кто чудом уцелел после землетрясения, работали сутками. Ради этого были привлечены собаки, которые нашли не один десяток заживо погребенных. Ради этого устраивались часы тишины, когда замолкала техника, и в Нефтегорске воцарялась мертвенное молчание, в котором можно было услышать чей-то стук, чей-то стон, чье-то дыхание.

Были и мародеры. Один, два, три человека, но они были. Они копались в остатках домашнего скарба, искали какие-то ценности, точнее то, что для них только для них тогда считалось ценностью. Это противно.

Трагедия в Нефтегорске встряхнула и власти. Страшно сказать, но после землетрясения на Курилах, которое случилось за несколько лет до трагедии в Нефтегорске, и в котором, слава богу, было намного меньше человеческих жертв, нашлись чиновники, нажившие состояния на выделенных субсидиях.
 

Нефтегорцы же, те, кто остался в живых, получили и жилье, и материальную помощь, а их дети, а также дети жителей Охинского района — возможность учиться в любом вузе страны бесплатно. Не знаю, может чиновников на этот раз заела совесть, а может они поняли, что наживаться на такой трагедии – смертный грех, страшнее которого нет ничего. Конечно, не обошлось и без бюрократических проблем – государство, переживая, как бы оставшиеся нефтегорцы не получили большего, чем положено, выдало нефтегорцам сертификаты на бесплатное жилье с условием проживания в любой точке России, но по установленным нормам. Нормы оказались смешными — одинокий человек может получить не более 33 квадратных метров общей площади, семье дается по 18 на человека, т. е. на двоих приходится 36 квадратных метров общей площади. Поэтому схема выдачи квартир везде одинакова: 36 метров бесплатно, за остальное — доплачивай.

Впрочем, те, кого я называю нефтегорцами – уже бывшие нефтегорцы. Они давно разъехались, кто в Южно-Сахалинск, кто на материк. А города Нефтегорска больше нет. На его месте ныне мертвое поле. Все, что осталось от милого, уютного городка нефтяников.

Трагедия не прошла для них незаметно. Почти каждый из оставшихся в живых потерял кого-то из родных и близких. Даже на материке они первым делом справлялись о том, сколько баллов выдержит их новый дом. А кто-то из бывших нефтегорцев спился. А кто-то не смог жить, оставшись совсем один, без семьи и друзей. А кто-то умудрился надуть супруга и присвоить большую часть полученной компенсации.

Трагедия не прошла бесследно и для Сахалина. Ни для кого не секрет, что дома в Нефтегорске вообще не содержали никакой антисейсмической защиты, причем, непонятно, по каким причинам — расчетная сейсмоактивность Охинского района всегда считалась девятибалльной, зато после Нефтегорска сейсмическая устойчивость зданий – первое, на что обращают внимание и строители и члены принимающих комиссий. Возродилась работа сейсмостанций, и теперь каждый сахалинец знает, когда и в каком районе острова ожидается пик сейсмоактивности.

Правда, до сих пор никакой единой программы защиты населения сейсмоактивных зон не существует. Если в Японии каждый житель имеет свою личную антисейсмическую каску, если там регулярно проводятся учение «на случай землетрясений», и даже пятилетние карапузы знают, куда им бежать и где стоять, если вдруг запрыгают стаканы на столе, то в России о таких учениях и слыхом не слыхивали.
 

 

В борьбе с природой побеждает природа. Чтобы ни думал о себе человек — он все равно проиграет.