Представьте себе щенка с висячими ушами, мягкой шерстью, большими глазами и маленьким носом. Правда, он милый? Если вы вдруг внезапно ощутили желание крепко обнять его или сжали челюсти и кулаки при одной только мысли о нём, то, скорее всего, вы испытали то, что нейробиологи называют милой агрессией.
Вы не одни такие: учёные подсчитали, что от 50 до 60 процентов людей испытывают сильное желание сжать, укусить или потискать то, что они считают очень милым. В тагальском языке даже есть слово, обозначающее это желание: гигил. И хотя, возможно, милая агрессия имеет трансграничный характер, западной наукой она была признана лишь в 2012 году.
Докторанты Йельского университета Ребекка Дайер и Ориана Арагон были первыми, кто изучил это явление в рамках научного эксперимента в 2014 году. Они раздали пузырчатую плёнку 109 участникам, показали им изображения различных животных, классифицированных как нейтральные, забавные или милые, и записали их реакции. Было установлено, что все участники испытывали всплеск мозговой активности, когда им показывали очень милых домашних животных, хотя только некоторые из них начинали после этого агрессивно лопать пузырьки.
Дайер и Арагон классифицировали эту реакцию как форму диморфного выражения, термин, придуманный ими для обозначения очевидного диссонанса, наблюдаемого между чувствами, которые испытывают люди, и тем, как реагируют их тела.
Милая агрессия – не единственный вид диморфного выражения. Многие из нас плачут, когда испытывают радостное волнение; щипают себя, когда едят божественный на вкус десерт; громко кричат, словно от ужаса, когда встречают человека, с которым не виделись долгое время; или маниакально смеются, когда испытывают сильный гнев или разочарование. Все эти странные реакции – формы диморфного выражения.
Кэтрин Ставропулос, психолог-экспериментатор из Калифорнийского университета в Риверсайде, говорит, что агрессия включает в себя как эмоции, так и систему вознаграждения мозга, причём последняя несёт ответственность за возникновение чувства удовольствия, когда нам что-то нравится. В ходе последующего исследования, посвящённого милой агрессии, Дайер и Арагон фиксировали электрическую активность в мозге участников, которым показывали изображения очень милых животных и младенцев. Некоторые изображения были отредактированы, чтобы получить более высокий балл в соответствии с киндхеншемой (или миловидностью), набором черт лица и тела, которые определяют, как выглядят «милые» дети и животные (или даже предметы). Дайер и Арагон обнаружили, что милая агрессия связана с активацией системы вознаграждения, что, по их мнению, может свидетельствовать о попытке организма уравновесить сильные эмоции.
«Похоже, что людей, испытывающих милую агрессию, подавляет сила их эмоций, которые возникают при виде милого существа», – говорит Ставропулос. Это может свидетельствовать о том, что милая агрессия является непроизвольной реакцией на наши эмоции, выходящие из-под контроля, попыткой урегулировать непреодолимые ощущения. «Было проведено поведенческое исследование, которое показало, что милая агрессия помогает людям успокоиться и справиться с чрезмерными чувствами», – поясняет Ставропулос.
В то время как наука, стоящая за милой агрессией и другими типами диморфного выражения, продолжает развиваться, на тему миловидности было проведено много исследований. Исследования показали, что милые черты детей или животных побуждают нас заботиться о них. Однако, если нас переполняет чувство умиления, наше стремление заботиться подавляется сильными эмоциями. Милая агрессия возникает, чтобы установить баланс. Ставропулос не считает её чем-то надуманным. «Согласно одной теории, милая агрессия помогает нам регулировать наши эмоции, что, в свою очередь, побуждает нас заботиться о милом существе, которое может нуждаться в нашей помощи», – говорит она.
Стоит ли нам беспокоиться о нашем желании тискать маленького пушистого котёнка до тех пор, пока он не начнёт молить о пощаде? Ставропулос так не думает. Она поясняет, что милая агрессия и настоящая агрессия – это две совершенно разные вещи. «Когда человек испытывает милую агрессию, он не хочет причинить вред животному или ребёнку. Как правило, он стремится защитить или проявить заботу по отношению к милому существу», – говорит Ставропулос. Люди, по всей видимости, испытывают гораздо более сильную милую агрессию, когда они не могут прикоснуться к милому существу, которое вызывает желание погладить, подержать или обнять его.
Арагон предполагает, что милая агрессия может быть формой общения, а не заботы. Она объясняет, что какими бы загадочными ни казались диморфные выражения, люди эффективно распознают истинные намерения, стоящие за ними. Так появление слёз тогда, когда мы чувствуем себя переполненными счастьем, может сигнализировать другим, что нам нужно время, чтобы оправиться от сильных эмоций. Как поясняет Арагон, когда вы хотите ущипнуть малыша за пухлые щёчки, это говорит родителю, что вы стремитесь к взаимодействию с её ребёнком.
Какой бы ни была причина, в следующий раз, когда вам захочется потискать улыбающегося детёныша бегемота, которого вы увидели в ленте в Instagram, или лопоухого щенка из парка, вы будете знать, что это проявление милой агрессии, то есть реакции на чрезмерную миловидность того или иного живого существа.
