Гигантский пес эпицион (лат. Epicyon)

Копытное синтетоцерас стало жертвой гигантского пса эпициона. Рисунок © Mark Hallett с сайта pinterest.dk.

Изображенная на рисунке сцена могла развернуться на равнинах Северной Америки в эпоху миоцена: причудливое копытное синтетоцерас (Synthetoceras, «сложный рог») — дальний родственник современных оленьков, только размером с вапити, — вот-вот станет жертвой гигантского пса эпициона (Epicyon, «больше чем собака»). И «гигантский» здесь не преувеличение: в среднем эпиционы весили 100–125 килограммов, а максимальный вес крупнейших представителей этого рода оценивается в 170 килограммов — как у взрослого льва. Для сравнения, самые тяжелые современные породы собак — английский мастиф и сенбернар — редко бывают больше ста килограммов. Таким образом, перед вами — самый крупный представитель семейства псовых в земной истории, весящий вдвое больше крупнейших современных волков и доминировавший на североамериканских равнинах около 10 миллионов лет назад.

Эпицион не приходился близкой родней современным псовым: он принадлежал к особому подсемейству борофагин (Borophaginae), существовавшему на нашей планете около 30 миллионов лет. Первые представители этого подсемейства были мелкими неспециализированными видами, возникшими в лесах, однако по мере того, как климат становился прохладнее, сплошные древесные массивы начали отступать, а на их месте возникли открытые пастбища. Это вызвало бурную эволюцию предков псовых: если первоначально они развивались как лесные жители, образом жизни скорее напоминающие современных виверровых, то после выхода на равнины быстро утратили втяжные когти, начали быстрее бегать и становились всё крупнее. В конце концов это привело к появлению эпициона — существа с крупной головой и массивными челюстями, усеянными крепкими зубами, способными не только резать мясо, но и легко дробить кости, добираясь до питательного костного мозга. Из-за этой особенности борофагины и получили свое второе название — bone-crushing dogs, или «собаки-костедробилки».

Сравнение размеров крупнейшего из эпиционов — эпициона Хайдена (Epicyon haydeni) с современным серым волком: обратите внимание на очень крупные коренные зубы эпициона, скорее напоминающие зубы гиены. Рисунок © Mauricio Anton с сайта reddit.com

Судя по строению лап и позвоночника, эпицион не был настолько же шустрым и выносливым, как современные волки и гиены или даже другие борофагины, из-за чего долгое время ученые считали его преимущественно падальщиком, отгонявшим от добычи более резвых хищников. Однако изучив строение внутреннего уха гигантского пса (в частности, вестибулярного аппарата, отвечающего за координацию движений), ученые поняли, что эпицион был довольно ловким и резвым животным, а его охотничьи привычки — намного сложнее, чем можно было предположить для пожирателя падали. Ранние борофагины, судя по пропорциям черепов, охотились в основном на мелкую добычу, с которой вполне могли справиться самостоятельно, эпиционы же предпочитали жертв размером с себя или даже больше и вполне могли охотиться в стаях.

Конечно, стиль их охоты должен был серьезно отличаться от того, что мы видим сегодня в стаях волков или гиен: возможно, эпиционы были скорее засадными охотниками, больше напоминавшими львов, которые подкрадываются к добыче максимально близко, прежде чем совершить один короткий рывок в ее направлении. Высказывались даже предположения, что эпиционы могли походить на львов и явно выраженным половым диморфизмом, однако эта гипотеза не нашла явного подтверждения. Скорее всего, несколько видов родственных борофагин, в частности эпицион Хайдена (E. haydeni) и более мелкий E. saevus, занимали различные экологические ниши и сосуществовали на одной территории, подобно тому как сегодняшние леопарды сосуществуют со львами, а  койоты — с волками, не вступая в прямую конкуренцию за потенциальную добычу.

Скелет эпициона Epicyon haydeni в Лос-Анджелесском музее естественной истории. Фото с сайта en.wikipedia.org

Эволюционный успех эпиционов сложно переоценить. На протяжении всего миоцена они были распространены на огромной территории: от Калифорнии до Мэриленда и от Монтаны до Мексики. Эти животные в основном заселяли лесостепные ландшафты, где сосуществовали со множеством других хищников, в числе которых были привычные нам медведи, собаки и кошки, а также экзотичные барбурофелиды и другие борофагины. Добычей гигантским псам в основном служили разнообразные копытные, от ранних лошадей и верблюдов до носорогов, причем благодаря мощному укусу и дробящим зубам эпицион вполне мог выполнять и функцию падальщика, утилизируя туши погибших или убитых другими хищниками животных. Однако мало-помалу эра громадных псов, способных одним укусом переломить бедренную кость верблюда, подошла к закату, и одной из причин тому были их ближайшие современные родственники — псовые из подсемейства Caninae, куда относятся нынешние волки, лисы и собаки.

Большую часть своей истории борофагины и другие псовые мирно сосуществовали на одной местности, поскольку выбрали совершенно разные эволюционные стратегии: одни делали ставку на размеры и силу укуса, другие «вложили очки» в скорость бега и выносливость. Однако в итоге борофагины оказались на «эволюционном перепутье»: сочетая охотничьи повадки псовых и кошачьих, они в конце концов проиграли и тем, и другим, и пока одни набирали численность и процветали, другие ушли в крайнюю специализацию, пытаясь хоть как-то выжить. Последние из борофагин — собственно борофаги (Borophagus), — были приземистыми массивными хищниками, максимально адаптированными к разгрызанию костей. Любопытно, что примерно в то же время в Северной Америке жили и настоящие гиены из рода хазмапортетес (Chasmaporthetes), которые, напротив, стали профессиональными бегунами, больше напоминающими волков. Правда, в конечном итоге эти уловки не спасли ни североамериканских гиен, ни борофагин: около двух миллионов лет назад вымерли последние «собаки-костедробилки», а еще спустя миллион лет исчезли и бегающие гиены, оставив доминирующими хищниками Северной Америки привычных нам волков, койотов, пум и медведей.

Эпицион Хайдена преследует эпикамелусов (Aepycamelus), жирафоподобных верблюдов, рост которых достигал трех метров. Рисунок Романа Учителя с сайта age-of-mammals.ucoz.ru

Таким образом, история «больше чем собаки» еще раз доказывает, что крупные животные далеко не всегда «правят» в своих экосистемах, и на самом деле их положение зачастую крайне неустойчиво. Мелкому и непривередливому зверьку, такому как койот или енот, намного проще приспособиться к изменившимся условиям среды, чем эпициону или саблезубой кошке, «заточенным» на питание тушами крупных жертв. Поэтому при перемене климата или возникновении конкуренции со стороны других хищников именно крупным плотоядным специалистам сложнее всего вписать свое имя в новую экосистему.