Гиены своим поведением напоминают людей

Облик гиен – покатая спина и мощные передние конечности – лишен грации: выглядят массивно. Такое строение позволяет без устали покорять большие дистанции в поисках пищи.

Не только приматы и киты живут сложной общественной жизнью: гиены своим поведением тоже напоминают людей.

Гиен не любят даже те, кто их никогда не видел. Они и трусливые, и свирепые, и коварные, и вообще носители содомского духа, «чернеющие от измены», – из века в век повторяли друг за другом авторы античных манускриптов, средневековых бестиариев и детских сказок. Даже египтяне, уважавшие падальщиков и придавшие свои богам облик шакалов и стервятников, гиен подобной чести не удостоили.

Поэтому, когда наш рейнджер Эрик Янсен за чашкой очень раннего утреннего кофе в Национальном парке Крюгера в ЮАР обмолвился, что сегодня планирует показать нам гиен, энтузиазма его слова не вызвали. Хотелось чего-то более «благородного» – львов, носорогов... «Мне недавно попалась группа гиен с детенышами, сегодня мы попробуем их найти», – воодушевляет нас Эрик. Что ж, маленькие гиены? Ладно, посмотрим.

Если кто-то еще не определился, кошки ему симпатичнее или собаки, стоит присмотреться к гиенам: это близкие родственники кошек с повадками, характерными для собак.

Пятнистые гиены не редки в национальных парках ЮАР и других стран. «Раньше я часто летал в дельту реки Окаванго (Ботсвана), сейчас работаю в южноафриканском парке Лондолози, и везде я встречаю гиен, – делится впечатлениями Сергей Горшков, автор фотографий к этому материалу. – Главный объект моей съемки – леопарды, поэтому на первых порах гиены были просто фоном. Но, чем больше я снимал, тем отчетливее понимал, как тесно переплетена жизнь в Африке. Гиены – постоянные спутники леопардов: выходит леопард на охоту, а по его следу, держась в сотне метров, идет гиена. И как только леопард ловит добычу, гиены отбирают ее у пятнистого хищника, не смущаясь ни правом первенства, ни авторитетом конкурента. В Лондолози гиены, можно сказать, живут на иждивении леопардов. Даже львы часто уступают добычу стае прожорливых и бесстрашных гиен».

Представители этого вида – обычное явление на обширной территории Африки южнее Сахары. (А в ледниковый период, когда все континенты изобиловали стадами копытных, пятнистые гиены и их близкие пещерные родственницы обитали по всей Европе.) Тем не менее, сегодня мировая популяция пятнистых гиен тает год от года. По словам Мартины Тринкел из Университета Квазулу-Натал в Дурбане (ЮАР), много лет изучющей этих животных, «плотность популяции гиен только в намибийском национальном парке Этоша снизилась на 20 процентов с 1980-х годов». Причина не только в недостатке охотничьих ресурсов, но и в конфликтах с фермерами, на чей скот нападают гиены. И хотя от засухи и недостаточного ухода гибнет гораздо больше скота, гиенам от этого ничуть не легче.

Выехав еще до рассвета, мы не сразу встретились с нашим объектом наблюдения. Главное правило фотосафари – ехать медленно и внимательно смотреть по сторонам, чтобы не пропустить ничего интересного. Для облегчения поиска в парке есть специальные магнитные карты, на которых рейнджеры отмечают цветными флажками места, где встретили животных. Отметка на карте не гарантирует свидание со зверями, но помогает сузить район поиска. Перед отправлением Эрик подвел нас к такой карте, показав предполагаемое место обитания гиенового семейства. Судя по расстоянию, дорога туда могла занять весь день.

Пятнистые гиены – активные хищники, но не брезгуют и падалью: не устояли перед целой тушей бегемота. А африканские грифы вынуждены отступить перед внезапно появившимися конкурентами.

И вот мы на месте. Но кроме нескольких антилоп импала, лениво жующих желтую траву, никого не видно. Открытые пространства саванны сменяются низкорослыми зарослями буша – тут разглядеть зверя еще труднее. Шорох колес по гравию навевает сон. Мы уже начинаем зевать и мечтать о второй порции кофе, как вдруг Эрик указывает в глубь леса: среди деревьев движется группа крупных животных.

«Три взрослые гиены», – сообщает наш рейнджер.

Все оживляются и, вглядываясь в даль, пытаются различить фигуры зверей. Мы едем медленно, стараясь не отставать от них. Покатая спина и непропорционально длинные и мощные передние лапы гиен смотрятся не слишком грациозно, но идеальны для долгого и быстрого бега.

Навстречу трем гиенам выходят еще две. Скорее всего, это члены одного клана – такая группа со сложной социальной структурой может насчитывать от 6 до 90 особей разного пола и возраста. Члены клана различают друг друга, вместе охотятся, защищают территорию и выращивают детенышей в общей норе.

Перед нами взрослые звери, трое тех, что крупнее – вероятнее всего, самки. В отличие от большинства млекопитающих у гиен доминантный пол именно женский. Каждый клан состоит из нескольких самцов, самок и их отпрысков. Подобная группа называется матрилинейной: все члены клана подчиняются строгой линейной иерархии, а возглавляет его зрелая самка. В этой общей иерархии самцам отведено самое последнее место – они уступают даже низкоранговым самкам. Социальный статус в клане зависит не от размера или агрессивности особи: детеныш получает его по праву рождения, наследуя от матери. Такая социальная структура сходна с организацией сообществ у ряда приматов, в том числе у некоторых людских племен и народов. Правда, в человеческом обществе право на привилегии обычно наследуют мужчины.

Низкоранговые особи получают доступ к добыче только после того, как альфа-самка и ее родственники насытятся. Тому, кто решит влезть без очереди, сразу укажут на его место.

Пять гиен между тем начинают беспокойно смещаться с одной стороны дороги на другую: что-то явно привлекло их внимание. Приглядевшись, мы замечаем в зарослях буйволицу с двумя разновозрастными – одному не больше нескольких месяцев – телятами. «Обычно поодиночке ходят только старые самцы, которые редко становятся добычей хищников. Непонятно, почему эта самка и ее детеныши оказались вдали от стада, сейчас они уязвимы для гиен», – поясняет Эрик. Он выключает мотор, чтобы проследить за развитием событий.

Вопреки распространенному мнению, пятнистые гиены отнюдь не всегда питаются падалью – чаще они самостоятельно убивают жертву. Эти хищники способны поймать любую добычу массой от 50 до 180 килограммов, но у каждого клана свои предпочтения. У кого-то это антилопы, у кого-то – бородавочники, а один из кланов в зимбабвийском национальном парке Хуэндж успешно добывал даже новорожденных слонят! Пищевые предпочтения у разных групп одного вида – своеобразные «культурные традиции», передающиеся в пределах клана из поколения в поколение.

Несмотря на высокий процент успешного завершения охоты, гиены не брезгуют полакомиться и за чужой счет. Отчасти поэтому леопард и старается затащить добычу на дерево, куда гиены никак не могут за ним последовать. Но остатки пиршества часто падают на землю, и тут уж гиены времени зря не теряют.

Детеныш буйвола – соблазнительная добыча, но вступать в открытое противоборство со взрослой самкой, вес которой больше полутонны, гиены явно не торопятся. Они продолжают беспокойно бегать вокруг, не решаясь на атаку. Буйволица и детеныши не двигаются. Только когда одна из гиен подходит слишком близко, самка угрожающе качает головой. Мы ждем, затаив дыхание. Нам повезло: увидеть на сафари сцену охоты – большая редкость.

В пассивном противостоянии буйволов и гиен проходит минут двадцать. Так и не решившись на атаку, гиены отходят на пару сотен метров и ложатся отдохнуть.

Отобранная у леопарда антилопа импала досталась молодняку. Соседство с гиенами – одна из причин, по которой леопард прячет добычу на деревьях.

Если взрослые самцы занимают в иерархии клана нижнюю строчку, то у детенышей гиен равноправие: малыши обоего пола занимают в клане такое же социальное положение, как и их матери. «Однако если за самкой ее статус закрепляется на всю жизнь, то самцы по достижении половозрелости теряют все привилегии, – рассказывает этолог Марион Эст из берлинского Исследовательского института зоопарков и дикой природы. – Они покидают родной клан и присоединяются к другому, занимая там самое низкое положение. Подняться выше не помогут ни победы в схватках, ни агрессивность». Лишь время пребывания в клане немного смягчает ситуацию: чем дольше являешься членом клана, тем выше можешь оказаться. «Иерархию между пришлыми самцами называют “социальной очередью”. Число ожидающих может достигать двух десятков, но порядок очередности никогда не меняется, каждый соблюдает свое место», – продолжает Эст. Самцы с более высоким социальным статусом предпочитают строить отношения с высокоранговыми взрослыми самками, часто образуя с ними коалиции внутри клана. Тем, кто в конце очереди, остается спариваться только с молодыми самками.

Тем временем две взрослые самки легли на землю: из травы показались два детеныша и вцепились им в сосцы. Видимо, нора была совсем рядом. Одному не больше пары месяцев, второму – около года. Младший еще покрыт однотонной темно-коричневой шерсткой, на которой пятнышки почти не заметны. Детеныши постарше по окрасу уже напоминают взрослых, разве что узор их пятен более насыщенный и шерсть длиннее.

У пятнистых гиен отсутствует строгий календарь размножения (и в этом они тоже уподобились высшим приматам), поэтому в общей норе часто можно видеть разновоз-растных щенков. Назвать их котятами язык не поворачивается, хотя с точки зрения современной систематики это было бы вернее: семейство гиеновые относится именно к под-отряду кошко-, а не собакообразных. Своим положением в отряде хищных гиены обязаны родству с виверровыми, от которых они отделились 10–15 миллионов лет назад. Но если в облике виверр есть сходство с кошачьими, то в мощной фигуре гиен, зверей с длинной шеей, квадратной мордой и коротким хвостом, черты предков нужно хорошенько поискать. А уж детеныши точно больше похожи на щенков, чем на котят.

Когда к детенышам подходит даже старшая сестра, матери нужно держать ухо востро: в голодные годы члены клана стремятся избавиться от лишних ртов.

Самка обычно рожает двоих и в возрасте нескольких недель переводит их в общую нору. Уже в первые месяцы жизни маленькие гиены четко определяют, кто из них главный. Хотя самки обычно драки не поощряют и даже могут наказывать смутьянов, разводя по разным норам, – как любая мать, гиена заинтересована в том, чтобы оба ее детеныша выжили.

Как правило, более половины приплода гибнет в первые месяцы жизни от болезней, хищников или инфантицида – внутрикланового детоубийства. Убийцами могут стать даже родные сестры, если ресурсы ограничены: в такой ситуации выгоднее не иметь в клане лишнего родственника.

Юные гиены остаются в общей норе примерно до года. Они учатся запоминать и распознавать членов клана и осознают свое мес-то в четкой иерархии. Несмотря на тесные взаимодействия членов клана, самцы совсем не участвуют в выращивании молодняка, хотя и могут отличать своих детенышей от чужих. Гиены никогда не приносят в нору мясо и весь год кормят детенышей исключительно молоком. (Столь длительный период молочного вскармливания опять же – особенность жизни приматов, но не хищных.) Когда детеныши наконец покидают нору, в их рацион добавляется мясо. Еще несколько месяцев они продолжают сосать молоко, хотя по размеру уже немногим уступают матери.

Взаимоотношения мать – детеныш по-разному развиваются среди высоко- и низкоранговых особей. Более тесные связи образуются у тех, кто на социальной лестнице выше. Высокий ранг позволяет самке дольше опекать детенышей и буквально урывать для них кусок мяса от общей добычи. Низкоранговые самки не могут обеспечить своим детенышам таких привилегий. И здесь снова можно провести аналогию с приматами: привилегированным детям достаются все блага...

Небольшая группа пятнис-тых гиен – обитателей Африки к югу от Сахары – способна в считаные часы оставить горстку косточек даже от буйвола или бегемота.

«Смотрят на нас», – тихо говорит Эрик. Один из детенышей подходит совсем близко – если вытянуть руку (чего, конечно, делать нельзя), легко дотянуться до его пушистого загривка. Черные глаза внимательно смотрят на меня, а кожистый нос подергивается, принюхиваясь. Ничего «трусливого и злобного» во взгляде молодой гиены нет. Я невольно ловлю себя на мысли, что и в остальном облике на самом деле нет отталкивающих черт. Вдруг самки поднимаются и начинают внимательно прислушиваться. Мы тоже пытаемся расслышать, что же привлекло гиен. Вокализация, наряду с запахами и зрительными сигналами, играет важную роль в общении гиен как внутри одного клана, так и между кланами. При выключенном моторе автомобиля до нас доносится далекое «вуууп! вуууп!». Несомненно, именно этот сигнал взволновал гиен. Для них это не просто звук. В коротком «вуууп» содержится огромная информация: о поле, возрасте и социальном статусе издающей звуки гиены. Последовательность сигналов и длина отдельных «вуууп» у доминантных особей больше, чем у субдоминантов. По темпу воспроизведения и длине пауз между сигналами можно даже определить настроение животного, если, конечно, знать, на что обращать внимание.

Гиены, по-видимому, поняли, о чем вещает их невидимый собрат. Взрослые трусцой отправились в глубь саванны, оставив детенышей у норы. Куда они ушли и кто их позвал, остается только догадываться. Был ли это призыв доминантной самки или непрошеный гость дал знать о своем присутствии? А может быть, пришло время охоты?

Конечно, на мелких животных гиены могут охотиться и в одиночку, но с крупной добычей без помощи клана не справиться, в чем мы могли убедиться утром. Считается, что каждая гиена увеличивает шанс на успешное завершение охоты примерно на 20 процентов. Но не всех ждет равноценная награда: первой доступ к добыче получают альфа-самка и ее родственники. Группа голодных гиен способна превратить крупную антилопу в изгрызенную труху да несколько разбросанных косточек всего за полчаса. Из современных хищников только гиены способны дробить кости благодаря массивным зубам и мощным жевательным мышцам. Поэтому надежда хоть на какую-то долю для низкоранговых животных довольно призрачна. Чтобы утолить голод, самцы и субдоминантные самки вынуждены в поисках пищи уходить на большие расстояния и не брезговать любой возможностью поживиться.

Именно во время жестких стычек над тушей можно слышать знаменитый смех гиен. Ничего устрашающего в нем нет: обычно это сигнал покорности и уступчивости, издаваемый особями, которых те, кто выше по положению, не допускают полакомиться добычей. По «смеху» эти кошкообразные тоже могут считать информацию о ранге особи и ее возрасте, но этот сигнал используется на маленьких дистанциях. Когда над саванной раздается смех гиен, это сигнал для других, что где-то рядом есть потенциальная жертва. Поэтому подобные звуки привлекают грифов и львов, способных отобрать добычу у гиен. Впрочем, несколько гиен могут противостоять одному или даже двум львам: стоит одной «засмеяться», как другие придут ей на выручку.

«Разошлись», – под конец дня наш рейнджер становится совсем немногословен.

Мы уезжаем с территории гиен, когда солнце уже успело опуститься за горизонт. Саванна медленно погружается во тьму, и нам еще долго кажется, что за нашими спинами не смолкает смех.