Сегодня в Вашингтоне (США) началась TEDxDeExtinction, конференция, посвящённая восстановлению вымерших видов. В том, что сейчас, в принципе, можно восстановить, собрать по кусочкам генома какой-нибудь вымерший вид, сомнений уже нет: возможности молекулярной генетики безграничны и становятся, так сказать, всё безграничнее. Конференция привлекла внимание биологов всех видов, от биохимиков до экологов, а помимо них, ещё и целый ряд гуманитариев, включая юристов, социологов, специалистов по вопросам этики и даже художников.
Однако, несмотря на эффектность и масштабность мероприятия, есть серьёзные сомнения в его целесообразности. Как пишет на сайте The Conversation Кори Брэдшоу (Corey Bradshaw), эколог и один из руководителей Центра климата и экологии Института окружающей среды при Аделаидском университете (Австралия), необходимость воскрешения вымерших видов считается едва ли не аксиомой. Однако стоит лишь задуматься над тем, так ли уж это нужно, как тут же становится очевидной сомнительность всей затеи.
Даже если нам удастся вызвать к жизни нескольких особей сумчатого волка, вряд ли это поможет восстановить вид целиком. (Фото John Carnemolla.)
Не будем брать в расчёт колоссальные технологические трудности, связанные с этим; допустим, дальнейший прогресс позволит их решить. Давайте задумаемся: в какую среду мы поместим воскресшие вымершие виды? Причиной вымирания в большинстве случаев служит как раз изменение привычной среды обитания животного, и если мы хотим вернуть к жизни динозавра, то должны приготовить для него какой-нибудь Парк юрского периода, иначе доисторическая рептилия долго не протянет. Собственно говоря, не нужно даже углубляться в прошлое: наши сегодняшние коралловые рифы будут вымирать до тех пор, пока теплеют моря и загрязняется вода, и никакие, даже самые совершенные методы генетического клонирования это не остановят.
С другой стороны, многие виды исчезают потому, что утрачивают генетическое разнообразие, которое, как известно, позволяет виду гибко приспосабливаться к среде. У многих вымирающих видов генетическое разнообразие меньше, чем у невымирающих. Жизнеспособная популяция должна включать сотни и тысячи особей с индивидуальными генетическими наборами, и если мы захотим создать такую популяцию, то как мы это сделаем?
В общем, нам следует различать задачи экологии и задачи молекулярной генетики. Восстановление живого мамонта, наверное, поможет в решении каких-то внутренних проблем молекулярной биологии, ответит на вопросы, связанные с индивидуальным развитием и чехардой молекулярных сигналов в клетке, но для экологии это будет совершенно бессмысленная работа. Стада вызванных из небытия мамонтов или динозавров, стаи дронтов — это что-то из репертуара Голливуда, подобно стаям зомби, призванных стараниями очередного безумного учёного.
Словом, учитывая колоссальную стоимость работ по клонированию, не лучше ли направить эти деньги на менее эффектные, но более эффективные меры по защите ныне живущих видов? Создание природоохранных зон, разработка новых систем очистки воздуха и воды, разработка более экологичного производства, наконец, экологическое образование населения могли бы принести природе больше пользы, чем грёзы о «мамонтах из пробирки».
