“Космонавт Кроша. Макак резус №27905. Участник двухнедельного космического полета на биоспутнике COSMOS-2229 по программе БИОН-10. Стартовал 29.12.1992 года. Посадка на землю 10.01.1993 года”. Необычная табличка у вольера привлекает всеобщее внимание. Это последняя оставшаяся в живых в России обезьяна-космонавт Кроша.
Главное и самое известное достижение Института медицинской приматологии РАН, что в селе Веселое под Адлером, — подготовка обезьян к полету в космос и наблюдение за ними по возвращении. Когда-то НИИ располагался в Сухуми. Когда в Абхазии в начале 90-х развернулись боевые действия, часть обезьян погибла, сотни других приматов от испуга удрали в леса, да так там и остались. А оставшиеся вместе с учеными эвакуировались в село Веселое.
С 1983 года в космосе побывали 12 обезьян. Корабли “БИОНы” отправляли в космос шесть раз. Обезьяны обязательно летали парами, сидя в креслах.
— Во время предполетной подготовки у них вырабатывали условный рефлекс: как только на табло загоралась лампочка, космонавт должен был, нажав на кнопочки, получить еду и воду, — рассказывает сотрудница НИИ, экскурсовод Анаида.
— Если приматы такие навыки приобрести не могли, их признавали непригодными для полета в космос. Летали они только по одному разу каждый. После приземления к обезьянам подсаживали самок и ожидали появления детенышей. Как правило, с потомством все было нормально.
Из побывавших в космосе сегодня жив только макак Кроша. Герою уже 19 лет. Космонавт живет с двумя женами и младшим сыном. Старшего отпрыска, когда он стал половозрелым, отсадили. Многоженство свидетельствует о силе мужчин-приматов. Бывали здесь и самцы, у которых имелось по 12 самок в гареме.
Кроша встречает нас у двери в вольер. Внимательно рассматривает и при виде фотоаппарата отворачивается. На первый взгляд, ничего необычного в Кроше нет. Но когда всматриваешься, понимаешь, что макак почему-то без хвоста, а в области глаз проплешины.
— Обезьянам-космонавтам в область висков вживлялись электроды, чтобы потом ученые могли считывать с них информацию, — объясняет мне Анаида. — Конечно, на этих местах потом остаются шрамы. А хвосты ампутировали перед полетом, чтобы обезьяны могли более плотно прижаться к спинке кресла. Во время полета макаки сидели привязанные ремешками около двух недель. Свободны оставались только руки.
У каждого примата-космонавта на теле имеется татуировка с номером. Когда животные умирают, их списывают по этим номеркам. А средняя продолжительность жизни макак 25 лет. Крошу уже 19, но он еще очень активный — добрый, веселый, и жены, по словам экскурсовода, на него не жалуются.
— Как обезьяны чувствовали себя сразу после полета?
— Первое время у них была немного нарушена координация движения. Но обезьяны-космонавты достаточно быстро входили в норму. Сразу после полета в космос из 12 наших подопечных умер только один — Мультик — от сердечной недостаточности. В паре с Лапиком они запускались в конце 1996 года. Лапик умер только полтора года назад, от колита. Кишечные заболевания вообще распространены среди приматов — очень трудно сбалансировать для них корм.
Сейчас в Адлерском питомнике живут около 4 тысяч обезьян. Финансирование маленькое, с молодыми кадрами проблема, адлерцы судачат и о том, что на огромную территорию питомника кто-то положил глаз, и поговаривают, что приматов перевезут в Москву. В самом же НИИ об этом ни слова. Но, несмотря на все сложности, институт не прекращает научную деятельность. И сейчас совместно с Институтом медико-биологических проблем они начали реализовывать проект не менее амбициозный, нежели полеты обезьян на орбиту, — “Марсиана-500”. Как обезьяны помогут человеку покорить Марс, мне растолковал директор НИИ медицинской приматологии Борис Лапин.
— Недавно в модуль посадили людей-добровольцев, которые будут в течение года находиться в условиях, приближенных к полету на Марс. Но в модуле не будет невесомости и еще одного крайне важного фактора: когда космонавты окажутся в дальнем открытом космосе, они сразу же попадут под воздействие галактического излучения.
Даже при самых благоприятных условиях космонавт при галактическом излучении наберет 80—100 биологических эквивалентов рентгена и получит мощную дозу радиации. Добровольцев, которые сейчас сидят в модуле, нельзя облучать — это неэтично. Поэтому я и предложил подвергнуть облучению обезьян. Ведь обезьяны обладают почти идентичной с человеком радиочувствительностью. Эксперимент уже начался, его условия по ходу станут меняться. Лабораторные исследования будут проводиться как минимум полгода, а то и год. Участвуют в эксперименте 25 приматов. Животные прикрыты тонкой оболочкой, но она вряд ли станет существенной защитой. Нас интересует, когда и как начнут происходить изменения в организме. И что можно сделать, чтобы эти изменения скорректировать. Наш институт в рамках этого эксперимента изучает иммунитет, который подвергается воздействию ионизирующей радиации. А наши партнеры из Института медико-биологических проблем изучают изменения когнитивных способностей этих астронавтов.
У обезьян-“марсиан” нет кличек, только номера-татуировки. Как когда-то у первых приматов-космонавтов. Прозвища им давали лишь перед запуском: Абрек, Бион, Верный, Гордый, Кроша, Дрема, Лапик и другие. Так что приматы, которые помогают проложить человеку путь в космос, как были, так и остаются безымянными.
