Сибирский эласмотерий (лат. Elasmotherium sibiricum)

Огромный зверь, размером со слона, поднимает увенчанную длинным рогом голову и подслеповато щурится, осматривая раскинувшийся перед ним пустынный ландшафт. Надвигается зима, и большинство травоядных уже покинули свои летние пастбища, но старый эласмотерий всё медлит, жадно принюхиваясь к морозному воздуху. Когда-то давно, еще до прихода больших холодов и появления новых двуногих хищников, по этим степям бродили тысячи его сородичей и громогласно ревели сражающиеся осенью самцы, вызывая на поединок достойных соперников. Теперь же безжалостное время отсчитывает последние дни для последнего представителя этого вида — и, немного постояв живым памятником своим ушедшим соплеменникам, старый эласмотерий возвращается к меланхоличному пережевыванию жухлой травы.

Такая сцена вполне могла произойти около тридцати пяти тысяч лет назад в Центральной Азии, где доживал свой век сибирский эласмотерий (Elasmotherium sibiricum), неофициально прозванный палеонтологами «суровым сибирским единорогом». Что примечательно, сам рог до сих пор обнаружен не был, и о его наличии ученые судят только по куполообразному выросту на лбу животного. Этот вырост, диаметром до 35 сантиметров и с толщиной стенки около полутора сантиметров, покрыт крупными бороздами, возможно оставленными кровеносными сосудами, питавшими растущую ткань. А массивный мышечный «горб» на спине животного интерпретируется как средство поддержания головы с тяжелым рогом.

Тем нее менее существует альтернативное мнение, что на самом деле купол эласмотерия не подходил для поддержания массивного рога, и либо рог был существенно меньше и скорее напоминал рога полорогих, либо этот купол был покрыт обычной кожей и использовался, к примеру, для усиления издаваемых звуков. Последнее предположение основано на сходстве купола эласмотерия с куполом другого вымершего травоядного — русингорикса (Rusingoryx), африканского родственника антилопы гну (Connochaetes), а также причудливыми черепами утконосых динозавров. Предполагается, что все они использовали свои купола в качестве своеобразных рупоров.

Если это действительно так, то любопытными выглядят данные о наличии у эласмотериев полового диморфизма и меньшем куполе у самок. Получается, что самцы эласмотериев были «горластее» своих подруг, и во время гона скорее устраивали не рыцарские турниры, а состязания бардов, стараясь произвести на соперника впечатление громогласным ревом. Также у эласмотериев мог быть более типичный для носороговых рог на носу, но существенно меньших размеров: вероятно, он использовался в основном для добывания пропитания или защиты от хищников.

Эласмотерии, судя по очень высоким коронкам зубов, кормились какой-то грубой растительной пищей, а не щипали нежные листочки деревьев, то есть, скорее всего, были обитателями открытых травянистых ландшафтов, таких как степи или прибрежные низменности, изобилующие растительностью. С другой стороны, узкое рыло животного как будто противоречит его специализации на питании травой: скажем, у современного белого носорога (Ceratotherium simum) пасущегося в саванне, морда широкая, квадратная, а вот у его черного собрата (Diceros bicornis), обкусывающего ветки кустарников, рыло совсем как у эласмотерия — узкое и заостренное. Так чем же питался этот загадочный зверь?

Ученые предполагают, что его пищевые предпочтения отличались от предпочтений современных африканских носорогов, и животное с мордой любителя листьев, но зубами травоядного на самом деле паслось по берегам крупных водоемов, выкапывая из земли сочные клубни и корешки. Поскольку такой корм неминуемо смешивался с грязью и песком, по грубости он не уступал степной траве, что и вызывало истирание высоких коронок зубов, а узкая морда помогала эласмотерию вытягивать пищу из земли.

Несмотря на то что остатки эласмотериев обычно находят в приводных регионах вроде тугайных лесов или берегов озер, сам он вряд ли был хорошим пловцом: на это указывают пропорции тела и длинные «беговые» конечности. Вероятно, «единороги» были обитателями степей с многочисленными мелкими озерами, и поскольку одно пастбище не могло долгое время кормить пятитонное животное, эласмотерию неминуемо приходилось совершать переходы через сухие травянистые участки. Быть может, находить новое место кормежки ему помогал и купол на голове: соединенный с носовой полостью, он мог обеспечивать животному более тонкое обоняние и облегчать поиск пищи.

Огромный размер делал это животное практически неуязвимым: вряд ли гигантская гиена пахикрокута (Pachycrocuta), размером с молодую львицу, или саблезубый кот гомотерий (Homotherium), чей вес едва достигал двух центнеров, могли представлять угрозу для травоядного размером с микроавтобус. И тем не менее «сибирский единорог», вероятно, не избежал судьбы многих других крупных млекопитающих, когда повстречался с самым опасным хищником, ходящим по нашей планете, — человеком. Кости эласмотериев изредка встречаются на палеолитических стоянках, а в одном из черепов кавказского эласмотерия (Elasmotherium caucasicum) даже было найдено пиковидное орудие, пробившее кость. Но точно сказать, что именно погубило последних эласмотериев — неумеренная охота или климатические изменения, — пока что нельзя.

Учитывая, что эти звери встречались с первобытными людьми, интересными выглядят некоторые наскальные рисунки, на которых изображены загадочные однорогие животные. Наиболее известен подобный рисунок из пещеры Руффиньяк во Франции:

От другого крупного плейстоценового носорога, шерстистого (Coelodonta antiquitatis), французский отличается отсутствием второго рога. Впрочем, некоторые ученые не соглашаются с интерпретацией этих рисунков как изображений эласмотерия: во-первых, нельзя требовать от древних художников абсолютной анатомической реалистичности изображаемых объектов, во-вторых, нет никаких данных, что эласмотерии жили в Западной Европе и могли встречаться с обитателями пещеры Руффиньяк.

К сожалению, от эласмотерия не сохранилось ни одной туши, поэтому на многие вопросы об этом загадочном звере у палеонтологов до сих пор нет ответа. Последние «сибирские единороги» исчезли с лица нашей планеты не меньше тридцати пяти тысяч лет назад — слишком большой срок, чтобы хорошо запомнить образ этого редкого животного.

И до сих пор неясно, был ли прав российский зоолог Александр Федорович Брандт, полтора века назад назвавший эласмотерия прототипом легендарных единорогов, или же загадочный зверь тихо исчез как из родных степей, так и из памяти человечества, оставив после себя лишь голые кости.