Нотогомфодон (лат. Nothogomphodon)

Нотогомфодон (лат. Nothogomphodon)

На реконструкции изображен нотогомфодон (Nothogomphodon) — некрупный терапсид, принадлежащий к тероцефалам (Therocephalia, «звероголовые»). Эта группа является сестринской по отношению к прямым предкам млекопитающих — цинодонтам (Cynodontia, «собакозубые»). Около 251 миллиона лет назад, когда на Земле разразилось Великое вымирание, стершее с лица планеты более трех четвертей существующей на ней жизни, тероцефалы были в числе тех немногих терапсид, которые сумели пережить разразившийся апокалипсис и ступить в новую, мезозойскую, эру, пусть даже и в весьма потрепанном состоянии. Гиганты наподобие мегавайтсии навсегда остались в палеозое, и новые, триасовые, тероцефалы были в основном некрупными существами (мосхорин, который был размером с волка, — редкое исключение). Питались они в буквальном смысле всем, что находили: среди них были и хищники, и вегетарианцы, и всеядные животные.

Ну а нотогомфодон, судя по строению зубной системы, принадлежал к обширной плеяде хищных тероцефалов, предпочитающих почти исключительно животную пищу. Всего было найдено два вида этих животных, один в России, другой в Китае, оба — из времен среднего триасового периода, около 242 миллионов лет назад. Историю обнаружения российского нотогомфодона Данилова (Nothogomphodon danilovi) в Оренбургской области вы можете прочесть в замечательной книге Виталия Георгиевича Очева «Еще не пришли динозавры» (глава «Редкий зверь») и в статье автора находки — Александра Данилова (в пятом номере журнала «Природа» от 1970 года). Китайский нотогомфодон был описан в 2015 году и получил название Nothogomphodon sanjiaoensis — по названию городка Саньцзяо в уезде Люлинь провинции Шаньси. К сожалению, он сохранился хуже — если от российского вида были найдены почти полный череп с нижней челюстью и изолированный заклыковый зуб, то китайский вид был описан лишь по неполной нижней челюсти, отличающейся от типового вида овальным в сечении основанием клыка и хорошо выраженной диастемой между клыком и первым заклыковым зубом.

Реконструкция черепа нотогомфодона Данилова. Рисунок из книги В. Г. Очева «Еще не пришли динозавры»

Длина черепа нотогомфодона составляла около девяти сантиметров, а весь он был величиной с небольшую кошку. Череп был высок и плотно скроен, с короткой широкой мордой и относительно крупными глазницами: вероятно, нотогомфодон вел в основном ночной или сумеречный образ жизни, тогда как день проводил в надежном убежище. На реконструкции животное покрыто шерстью, хотя ее наличие достоверно не установлено. Находки шерсти терапсид в позднем пермском периоде доказывают, что развитие внешних покровов в этой группе животных началось задолго до появления нотогомфодона. Обращает на себя внимание и строение зубов этого тероцефала, весьма красноречиво свидетельствующее о его хищном образе жизни. Заклыковые зубы у нотогомфодона были уплощенные, с тремя зубцами на коронке (слово «нотогомфодон» в переводе с греческого означает «ложный коренной зуб»): жевательных поверхностей на них не было, однако, судя по обнаруженным на краях зубов неправильной формы фасеткам стирания и острым режущим граням, при жизни зубы верхней и нижней челюсти формировали нечто вроде лезвий ножниц, так что нотогомфодон мог, двигая нижней челюстью вверх–вниз, разрезать добычу на небольшие кусочки. В таком случае крупные и массивные резцы служили для захвата, а очень длинные, почти цилиндрической формы клыки — для удержания добычи.

Нотогомфодон Данилова наблюдает за озером, в котором лежит парочка крупных амфибий эриозухов (Eryosuchus), а рядом с ними утоляет жажду некрупный растительноядный тероцефал-бауриаморф (Baurioidea). Неподалеку от нотогомфодона притаился за упавшим стволом хвоща проколофон (Procolophonomorpha) капес (Kapes). Рисунок Дмитрия Богданова с сайта deviantart.com

Предполагается, что основу питания нотогомфодона составляли крупные беспозвоночные и мелкие позвоночные, а также яйца и падаль, благо в составе его фаунистического комплекса, так называемой «донгузской фауны» (ее так назвали по реке Донгуз, левому притоку Урала), было найдено множество различных амфибий, рептилий и терапсид, чьими бренными остатками вполне мог изредка лакомиться прожорливый маленький тероцефал. Во времена среднего триаса нынешнее Оренбуржье представляло собой обширную низменную равнину, сплошь изрезанную речными руслами и блестевшую зеркалами небольших озер, окруженных пышными зарослями болотных хвощей и плаунов. Водоемы заселяли разнообразные ганоидные и двоякодышащие рыбы, а также многочисленные амфибии, среди которых встречались великаны длиной до трех с половиной метров! Впрочем, хищные рептилии не уступали им в размерах: в прибрежных зарослях подстерегали добычу тяжеловесные эритрозухиды уралозавры (Uralosaurus magnus), обладатели семидесятисантиметровых черепов, а чуть более легко сложенные сарматозухи (Sarmatosuchus ochevi) наверняка исследовали огромные территории в поисках подходящей жертвы, как это делают современные комодские вараны. Охотились же эти великаны в основном на различных дицинодонтов — своеобразных растительноядных терапсид, родственных лисовиции, только размером поменьше — в основном не больше овцы.

Панорама Оренбуржья времен среднего триаса. Слева уралозавр поедает тушу молодого эриозуха (Eryosuchus), и голодный донгузух уже пришел на запах крови. Нотогомфодон сидит на камне в центре, под ним стоит небольшой дицинодонт ринодицинодон (Rhinodicynodon). Справа опять дицинодонты: рабидозавр (Rabidosaurus) пересекает реку, а на дальнем берегу пришел утолить жажду радиодром (Rhadiodromus). Рисунок Ильдара Гисматуллина с сайта deviantart.com

К сожалению, ни совершенные зубы, ни непривередливость в питании не помогли нотогомфодону выжить, и короткое время его существования послужило лишь предсмертным вздохом для всего племени тероцефалов. Им удалось пережить обширный биотический кризис конца пермского периода и даже приспособиться к новым условиям мезозойской эры — но всё же они не выдержали конкуренции с более совершенными цинодонтами и мелкими рептилиями: в экосистемах для них попросту не осталось подходящих ниш. Превратившиеся в мелких мусорщиков на задворках мира, последние тероцефалы сошли с арены жизни в конце анизийского века среднего триасового периода — всего через десять миллионов лет после Великого вымирания. И всего за тридцать миллионов лет до появления первых млекопитающих.