Рифовые манты формируют социальные связи

Две социальные группы рифовых мант. Фото © Rob Perryman с сайта sciencemag.org

Манты долгое время считались одиночными животными, а их скопления — случайным явлением, где особи не образуют никаких социальных связей. Группа исследователей из Австралии, США, Индонезии и Великобритании, изучавшая группировки рифовых мант в проливе Дампир (Папуа — Новая Гвинея) на протяжении пяти лет, показала, что это совсем не так. Манты опознавали друг друга и в течение длительных промежутков времени предпочитали общество тех, кто им знаком. Самые сильные связи были выявлены между взрослыми самками — их альянсы длились несколько недель и даже месяцев. Структура такого общения сильно зависит от индивидуального предпочтения особями определенных локаций — так что получаются своеобразные «группы по интересам». Насколько они устойчивы при путешествиях в открытом море, ещё предстоит выяснить.

Керамическая статуэтка манты, датируемая 200 годом н. э.

Культура моче, Южная Америка. Фото с сайта en.wikipedia.org

Манты — крупные пелагические скаты с огромной пастью, которой они, как ситом, собирают планктон. Выделяют два вида этих животных: у рифовых мант (Mobula alfredi) размах крыльев составляет 3–3,5 м, а у гигантских океанических мант (Mobula birostris) он достигает 7 метров (а масса — 3 тонн). Известно, что манты вошли в культуру разных прибрежных народов: например, среди керамических артефактов перуанского народа моче (I–VIII века), были найдены статуэтки, изображающие мант (рис. 2). Моряки, известные своими суевериями, прозвали это животное морским дьяволом — считалось, что манты способны топить корабли и пожирать своей здоровенной пастью упавших в воду людей. Конечно, постепенно знания копились и со временем люди стали понимать, что манты совсем не опасны. Важный момент на пути реабилитации их доброго имени — случай 1978 года, когда аквалангистам, в числе которых был, кстати, автор романа «Челюсти» Питер Бенчли, удалось поплавать и сфотографироваться с мантами: стало ясно, что манты — мирные и медитативные существа, не проявляющие ни малейшей агрессии ни к человеку, ни к другим крупным животным. Увы, это совпало и ростом их массовой добычи, которую ведут не столько ради невкусного мяса, сколько ради жабр, которые используют в китайской медицине.

По результатам генетического исследования нескольких видов из семейства орляковых скатов, проведенного в 2017 году, оказалось, что гигантские (M. birostris) и рифовые (M. alfredi) манты на филогенетическом древе слишком близки к мобулам (W. T. White et al., 2017. Phylogeny of the manta and devilrays (Chondrichthyes: mobulidae), with an updated taxonomic arrangement for the family), из-за этого их перестали выделять в отдельный род и включили их в род Mobula. Род Manta при этом не упразднен, а в отношении этих двух видов считается теперь синонимичным роду Mobula. Так что вполне можно по-прежнему называть мант мантами.

Как и многие другие океанические животные, стоящие на вершине пищевой цепи, манты долго живут и плохо размножаются. Они достигают половой зрелости к 15–20 годам, а живут как минимум 50 лет (а скорее всего и сильно больше). Определить возраст этих животных очень сложно, но, например, по данным на 2013 год была жива и регулярно показывалась на глаза самка рифовой манты, которую впервые сфотографировали еще в 1989 году. Тогда она была уже взрослой, так что, если она до сих пор здравствует, то уже ей как минимум лет 45. Рожают самки обычно одного полностью сформировавшегося детеныша, которого до самого вылупления (12–13 месяцев) носят в своем теле — как и многие из их близких родственниц акул, манты относятся к яйцеживородящим рыбам. Все эти особенности делают мант очень уязвимыми к множеству опасностей, исходящих от человека. В результате оба вида мант оказались под угрозой исчезновения, в данный момент их относят к категории уязвимых видов.

Несмотря на уже довольно длительные исследования, мы до сих пор знаем о мантах довольно мало. Еще недавно считалось, что это одиночные и довольно глупые рыбины, эдакое плавучее сито, которое только и умеет, что двигаться вперед и просеивать воду. Только лет десять назад начали внимательнее изучать их мозг, который оказался самым большим относительно размера тела среди всех пластиножаберных рыб (T. J. Lisney et al., 2008. Variation in Brain Organization and Cerebellar Foliation in Chondrichthyans: Batoids), да еще и имеет хорошо развитые центральные ядра, которые связывают с высокой социальностью животных и склонностью к иерархии (R. C. Anderson et al., 2011. Extent and Economic Value of Manta Ray Watching in Maldives). Исследовали стали больше внимания уделять мантам и заметили, что эти животные вообще-то ведут активную социальную жизнь: сбиваются в стаи и часто что-нибудь делают сообща — вместе кормятся, следуют друг за дружкой, выпрыгивают из воды, играют и проявляют интерес к людям (а пару месяцев назад СМИ рассказывали о том, что самка манты буквально обратилась к австралийским дайверам с просьбой вытащить застрявший в ее теле крючок).

Выпрыгивание из воды — распространенное поведение среди мант

Но как именно устроена структура этих сообществ, невозможно сказать без наблюдений за поведением конкретных животных и за их взаимодействием между собой. Случайный ли в группах состав животных, насколько эти группы устойчивы и есть ли в них какие-то социальные закономерности, вроде иерархии, на которую так намекает строение мозга мант? Группа исследователей из Австралии, США, Индонезии и Великобритании 5 лет изучала группировки рифовых мант в проливе Дампир (Папуа — Новая Гвинея). К счастью, несмотря на то, что манты могут проплывать сотни километров в отрытых водах, у этих животных имеются излюбленные места, в которые они часто возвращаются и где образуют большие скопления. Это так называемые «станции очистки» (cleaning stations) — удобно расположенные рифы, где привычные к появлению крупных животных губанчики и другие маленькие рыбки чистят мант, заплывая им в рот и между жаберных перегородок, поедая застрявшие остатки пищи и паразитов. У этих «станций» вероятность встретить мант очень велика, поэтому сюда часто привозят туристов-дайверов. В районе исследований было пять «станций очистки» и две кормовые территории по 20 км² каждая. Чтобы пересчитать и сфотографировать животных, исследователи ныряли под воду с аквалангом или без — в зависимости от того, насколько глубоко находились манты.

Далее по фотографиям исследователи идентифицировали животных. Дело в том, что рисунок на брюхе индивидуален для каждой манты (рис. 3), и существует специальный алгоритм, который помогает автоматически определить конкретное животное (C. Town et al., 2013. Manta Matcher: automated photographic identification of manta rays using keypoint features). В своей работе авторы также использовали данные проекта MantaMatcher.org, куда любой желающий может загрузить свои фотографии мант, чтобы определить, кто же именно им встретился (подробнее о MantaMatcher и идентификации мант см. картинку дня Индивидуальный рисунок манты). Кроме рисунка на брюхе, исследователи пользовались и другими чертами внешнего облика мант. По наличию выступающих класперов (половых придатков) можно отличить самку от самца. «Брачные» шрамы на плавниках самки говорят о ее половозрелости — во время спаривания самец манты зачем-то кусает ее за плавники.

Индивидуальное распознавание рифовых мант: 1а — самка типичной морфы с хорошо различимым узором на брюхе; 1b — «брачные» шрамы на плавнике самки; 2а — самец типичной морфы, видны класперы; 2b — молодой самец с недоразвитыми класперами; 3 — темная морфа с отчетливыми белыми пятнами между жабрами; 4 — беременная самка. Фото из обсуждаемой статьи в Behavioral Ecology and Sociobiology

Таким образом за 3411 встречи с мантами ученым удалось зарегистрировать 594 особи. Одну из мант встретили аж 57 раз, но большую часть особей видели не так часто: только 112 животных (70 самок и 42 самца) встретили 10 раз или больше. Количество животных в группе варьировало от 1 до 67, но в среднем размер группы был примерно 6 особей. Тех мант, которых видели 10 раз и больше, чаще встречали на одной конкретной «станции очистки» (хотя в акватории были и другие), что говорит о наличии у мант индивидуальных предпочтений к выбору локаций. В целом, самок чаще встречали именно на «станциях очистки», а самцов — на кормовых территориях, хотя этот показатель для разных локация варьировал.

Чтобы определить связи между животными, авторы подсчитывали обобщенные показатели принадлежности (generalized affiliation indices). Этот метод позволяет отделить социальные предпочтения (или избегания) от случайных и в этой работе впервые применяется на пластиножаберных рыбах. Изначальная гипотеза этого исследования была в том, что манты не имеют социальных предпочтений и равно относятся ко всем членам группы.

Оказалось, что манты в проливе Дампир формировали сложное сообщество с неоднородной структурой взаимоотношений, в котором связи между животными были неслучайными и обосновывались не только похожими предпочтениями по выбору мест и совпадениями по времени. Все изученные животные разбивались на две большие группировки, социальные связи между животными в каждой из которых были сильнее, чем между группировками (рис. 4). Эти группировки отличались по составу животных: в одной было примерно одинаковое количество самцов и самок, в другом самки почти в 6 раз превосходили самцов по численности. Но даже внутри большой группы манты (в основном — самки) активно выбирали находиться рядом с конкретными сородичами, которых поэтому можно назвать их хорошими знакомыми. Это говорит о довольно сложной социальной жизни, ведь для этого необходимо распознавать, запоминать и взаимодействовать с множеством разных животных, а возможно, — и выстраивать некую иерархию, которая пока что остается непонятной. При этом, в отличие от тех же китообразных, состав групп мант не стабилен, а более или менее динамично меняется: одно или несколько животных могут присоединиться к какой-нибудь группе, а через некоторое время — уйти из нее.

Слева — сеть взаимоотношений между мантами, построенная на основе наблюдений и моделирования. Толщина линий показывает «силу» связей между мантами. Кружочками разного цвета показаны животные из разных группировок, размер кружочка обозначает половозрелость животных (большие — взрослые, маленькие — молодые, средние — неизвестно). В одном сообществе (белые кружочки) было примерно поровну самок (24) и самцов (34), в другом (черные кружочки) самки (46) заметно превосходили самцов (8). Справа — сеть социальных предпочтений. Величина узла указывает на степень посредничества, цветом обозначен пол (красные узлы — самки, синие — самцы). Видно, что все особи связаны между собой, однако присутствует явное количественное превосходство связей между самками. Изображения из обсуждаемой статьи в Behavioral Ecology and Sociobiology

Самые прочные и долговременные социальные связи возникали между самками рифовых мант — их альянсы могли сохраняться на протяжении недель и месяцев. Также социальные предпочтения отмечены между самками и самцами и между молодыми особями. Возможно, хотя самки и предпочитают подолгу держаться с другими (определенными) самками, их выбор меняется в зависимости от репродуктивной стадии. Между самцами же заметили лишь слабую тенденцию к образованию коротких связей. Возможно, это связано с конкуренцией за самок.

Еще одна немаловажная деталь состоит в том, что состав групп сильно коррелировал с индивидуальными предпочтениями определенных локаций — «станций очистки» или кормовых районов. Верность определенному месту часто считают предпосылкой к образованию социальных связей между животными, которые часто это место посещают (J. B. W. Wolf et al., 2007. Social structure in a colonial mammal: unravelling hidden structural layers and their foundations by network analysis). Иными словами, формируются своеобразные «группы по интересам», где животных изначально объединяет предпочтение места. Также исследователи отмечают, что очень важно время посещения локации — в определенное время был выше шанс встретить определенных животных. При этом повторная встреча пары животных в этой локации была более вероятна, если с момента предыдущей встречи прошло довольно много времени — через несколько дней одну и ту же пару встречали редко. Это говорит о том, что животные оставались в определенном месте всего несколько часов или дней, а дальше совершали частые перемещения, то попадая в район исследований, то выходя из него, но усердно возвращаясь к излюбленным местам на протяжении нескольких лет. Так что ареал их перемещений может быть довольно большим. Благодаря спутниковым передатчикам известно, что рифовые манты могут покрывать до 95 км в день (F. R. A. Jaine et al., 2014. Movements and habitat use of reef manta rays off eastern Australia: offshore excursions, deep diving and eddy affinity revealed by satellite telemetry) и уходить по ночам в более глубокие воды (C. D. Braun et al., 2014. Diving Behavior of the Reef Manta Ray Links Coral Reefs with Adjacent Deep Pelagic Habitats). В акватории островов Раджа-Ампат (в том числе в проливе Дампир) манты посещают «станции очистки» в основном в дневные часы.

Так что, несмотря на достаточно долговременные наблюдения за группами животных в этих местах, никто не знает, в каком составе манты путешествуют за их пределами. Сохраняются ли альянсы в этих путешествиях или знакомые особи просто встречаются в излюбленных местах? Предварительные наблюдения с беспилотника показали, что манты часто следуют друг за другом, покидая места чистки или кормления, так что авторы предполагают устойчивость альянсов и за пределами излюбленных локаций. Так ли это, покажут будущие исследования.